Насилие над наркопотребительницами

Думаю, что общим чаянием собравшихся на этом митинге является скорейшее разворачивание в нашей стране механизма защиты женщин от домашнего насилия. Как мы понимаем, этот механизм должен включать в себя не только принятие соответствующего закона, но и введение принципиально новых рабочих элементов в службах социальной поддержки, правоохранительной системы, здравоохранения, образования.

Теперь небольшое замечание о том, как работают службы социальной поддержки и здравоохранения в том состоянии, в котором мы их видим сейчас. К сожалению, они изящно избавляются от предоставления помощи некоторым социальным группам. Одна из таких уязвимых групп, представители которой встречают систематические препятствия в доступе к здравоохранению и социальным службам – это потребители наркотиков. Точнее, потребительницы наркотиков, если мы говорим о женщинах. Я хочу поговорить о женщинах-наркопотребительницах в ситуации насилия.

Мне хотелось бы чуть подробнее остановиться на том, с какими трудностями сталкивается в ситуации насилия женщина, употребляющая наркотики – будь то имеющая наркозависимость или же употребляющая запрещенные вещества в рекреационных целях – дополнительно к тем трудностям, с которыми имеет дело женщина, не употребляющая наркотики.

Допустим, происходит ситуация физического домашнего насилия со стороны партнера (сразу хочу отметить, что то, что я говорю – не плод моего воображения, а обобщение опыта волонтерской и т.н. уличной социальной работы с наркопотребительницами в программе снижения вреда Фонда им. Андрея Рылькова).

Что происходит с такой женщиной после эпизода домашнего насилия? Предположим, она обращается за врачебной помощью. В силу наркопотребления и возможного наличия сопряженных с этим хронических заболеваний – вирусные гепатиты, ВИЧ, плохое состояние вен – у нее выше риск подвергнуться либо отказу в предоставлении мед. услуг, либо унижающему отношению со стороны мед.работников. К сожалению, такое происходит нередко.

Полиция. Обращаются ли наркопотребительницы в полицию в случаях домашнего насилия? На моем опыте общения с наркопотребительницами, не было ни одного случая, чтобы эти женщины обратились в полицию в ситуации физического насилия со стороны партнера или после попытки изнасилования – настолько они привыкли к унижающему отношению со стороны правоохранительной системы.

Родственники. Если «нормальным» женщинам, оказавшимся в ситуации насилия, иногда оказывают поддержку родственники, то очень часто потребительницы наркотиков оказываются лишены и этого ресурса. Инспирируемые насаждаемой в нашем обществе идеологией «войны с наркотиками», идеологией нулевой терпимости к потребителям наркотиков, родственники этих женщин зачастую отстраняются от них, либо, в худшем случае – лишают их средств к удовлетворению базовых жизненных потребностей – например, отбирают жилье. Или отбирают детей.

Дети – это еще один фактор, усугубляющий тяжесть ситуации для женщины, переживающей насилие, поскольку дети могут быть использованы абьюзером в шантаже – он может заставлять женщину продолжать жить с ним, угрожая сообщением в органы опеки и попечительства о ее наркопотреблении. Как мы знаем, в нашей правоприменительной практике употребление наркотиков служит достаточным основанием для лишения родительских прав. Если женщина употребляет наркотики – будь то в силу зависимости или по рекреационным соображениям – она автоматически считается плохо исполняющей свои родительские функции. Надеюсь, не надо объяснять, что между этой посылкой и выводом делается очень произвольный логический скачок. Абсурдность и недопустимость этой логики можно проследить по ряду коллизий, связанных с легальным статусом того или иного вещества в разных странах.

Затем, если женщина всё же решает уйти от абьюзера и оказывается на улице, то что ждет наркопотребительницу в тех приютах и центрах социальной адаптации, которые на данный момент у нас функционируют? Формально активное наркопотребление несовместимо с пребыванием в этих центрах – получается, что в соответствии с действующими правилами женщина лишается и той немногой социальной помощи, которую она могла бы получить.

Помимо прочего, гендерно-специфическое насилие в отношении женщин-наркопотребительниц сочетается с тем структурным насилием, которое характерно в отношении людей, употребляющих наркотики, в целом – тем насилием, которое проистекает из репрессивной наркополитики нашего государства. Перспективы провести многие годы в тюрьме за несколько грамм вещества, наряду с фабрикацией дел полицией, подбросы, принуждение к участию в фабрикациях, задержания с правовыми нарушениями, непредоставление помощи при абстинентном синдроме при помещении под стражу – для многих людей, употребляющих наркотики, в том числе женщин, это является каждодневным опытом.

Таким образом, мы видим, что дополнительная стигма делает этих женщин группой, еще более уязвимой к насилию. И если мы говорим о том, что большие усилия придется затратить для изменения отношения со стороны государственных служб к женщинам, пережившим насилие, но что эти усилия всё-таки обозримы, то остается только теряться в догадках, какое сопротивление должно быть преодолено, чтобы изменить отношение к наркопотребительницам, основанное на мифах и стереотипах, со стороны государственных служб.

Как показывает опыт других стран, в некоторых случаях право-консервативные силы стремятся отстранить от элементов социальной поддержки разнообразные группы потенциальных получателей, которые признаются ими «недостойными» этой поддержки – в том числе, потребителей наркотиков. Я очень надеюсь, что когда в России закон о домашнем насилии будет принят и соответствующие механизмы защиты всё-таки начнут работать, то женщины-наркопотребительницы не будут вытеснены на обочину, что социальные и медицинские работники, а также полиция, будут работать с этими женщинами, не унижая их достоинства.

Феминистский активизм в России

Насилие над наркопотребительницами